Директор Республиканского научно–практического центра спорта Геннадий Загородный хранит в своей голове немало знаний и тайн. Доктор ведь, как священник, он знает многое и о многих, но молчит, свято блюдя врачебную тайну. В профессии Геннадий Михайлович уже очень давно, с кем только не работал — и с хоккейным «Динамо», и с футбольной сборной страны, но вот уже несколько лет весь свой опыт и багаж знаний сосредоточил на главном: выстраивает стройную и практичную ось спортивной медицины в стране. И за последнее время, нужно сказать, сделано немало — и профессиональный, и детский спорт у нас шагают в ногу с современностью и тесно переплетены с самой прогрессивной научно–медицинской мыслью. А на 2017–й, Год науки, у Геннадия Загородного планы особые.
Я вспоминаю знойный и затхлый Рио, Олимпиаду. Доктор прилетел туда одним из первых, за две недели до открытия, и увиденное ему не очень–то понравилось: грязь, мусор, сплошные недоделки. Но жаловаться было некогда, некому и бесполезно, а потому засучив рукава вместе со своей бригадой быстренько привел все в порядок. 34 больших ящика с медицинским оборудованием и препаратами заняли свое место в отведенном для медицинского центра помещении. И работа закипела. После Игр я общался со многими спортсменами и ни разу не услышал ни единой жалобы на работу наших медиков. А зная, какими порой придирчивыми в своих желаниях бывают атлеты с характерами ежиков, это, пожалуй, лучший отзыв о работе нашего штаба.
— Как говорил сантехник Афоня Борщев в известном фильме Георгия Данелия: «Отсутствие жалоб со стороны населения — лучшая награда за наш скромный труд!» Мы не будем сейчас возвращаться в год прошедший, давайте лучше заглянем вперед, в наступивший Год науки.
— Нам удалось сохранить лучшее, чего система достигла за прошлые годы. Однако действительно пришло время сделать серьезный шаг вперед, и в первую очередь с точки зрения спортивной науки. За последнее время значительно выросли наши независимые наукометрические показатели — индекс цитирования статей, востребованность наших научных работ, а самое главное — мы серьезно увеличили количество выездов научных работников для оказания помощи непосредственно на сборах, «у станка». Безусловно, ожидать прорыва в науке за 2 года нереально — это не промышленное оборудование, которое поставил и получаешь бонусы, а более долговременный кропотливый процесс образования и воспитания научных кадров современного толка, со свободным иностранным языком, обоснованным честолюбием и целеустремленностью. Особую надежду возлагаем на такие локомотивы, как РНПЦ системы Минздрава и Национальная академия наук. Не скрою, уже есть некоторые наработки по направлениям в спортивной реабилитации, генетике, травматологии. В частности, активно прорабатываем научно обоснованный метод PRP–терапии для лечения заболеваний опорно–двигательного аппарата, пытаемся отработать вопрос «спортивного сердца» — тема терра инкогнита в условиях современного технологического уклада.
— Вот про сердце давайте–ка подробнее, тема актуальная.
— Отмечу, что Беларусь — единственная страна, у которой есть официально утвержденные Минздравом медицинские противопоказания для занятия спортом; в других — лишь рекомендации. Мы в этом направлении очень четко и конструктивно сработали с Министерством здравоохранения. Совместно с ними и с РНПЦ кардиологии и БелМАПО хотим также в ближайшее время отработать вопрос дифференциации оценки и последующей профилактики заболеваний сердца у детей и спортсменов элитного уровня. Вы прекрасно понимаете, что сердце гимнастки и сердце тяжелоатлета разные не только по размерам, но и по скорости восстановления после нагрузки. Эти изменения не всегда могут носить хорошо описанный в клинической кардиологии характер; спорт переформатирует организм человека под свои потребности.
— Эти наработки позволят избежать казуса, который случился несколько лет назад с нашим пятиборцем Александром Лесуном? В Беларуси его забраковали по сердцу, а он перебрался в Москву, выиграл Игры в Рио и был признан в России спортсменом года.
— По поводу Лесуна уже сломано много копий. У Александра при медицинском осмотре обнаружили отклонения, которые, в принципе, встречаются и у других атлетов. Этот диагноз не всегда становится препятствием на пути спортсмена к выступлениям на самом высоком уровне. И Лесун тоже вполне мог бы выступать за нашу сборную, если бы в том была живая заинтересованность и интерес определенного круга лиц. Добился бы Саша в таком случае тех результатов, которые мы наблюдаем сегодня, — это уже вопрос другой. Однако то, что Лесун в итоге вынужден был уехать выступать в Россию, — это проблема не столько медицинская, сколько находящаяся в других, околоспортивных сферах.
Фото РЕЙТЕР.
— А как, к слову, обстоят дела со строительством нового здания РНПЦ спорта, которое было заморожено? Есть хорошие новости?
— Ожидается, что во II квартале стройка может возобновиться. Очень бы этого хотелось, ведь мы по–прежнему ютимся в обыкновенной городской поликлинике: там и площади не те, да и не дело это, когда здоровые спортсмены элитного уровня, приходя на обследование, вынуждены ехать в одном лифте с кашляющими пациентами. Новое здание нам необходимо, и если плотно взяться, то за полтора года объект можно сдать в эксплуатацию. Мы готовы, что называется, на собственном горбу перетаскать туда необходимое оборудование, подключить его и все обустроить — было бы куда.
— А пока наш десятиборец, серебряный призер Олимпиады в Пекине Андрей Кравченко, вот уже несколько лет страдает от травм. Знаю, Андрей несколько раз оперировался в Финляндии, но все неудачно. Есть надежда вновь увидеть его в соревновательном секторе?
— Андрей недавно вернулся из Италии, где был прооперирован еще раз. 30 января ему предстоит повторный визит. Наши специалисты–реабилитологи обучались в клиниках Италии и Германии, мы приложим все силы, чтобы вернуть Кравченко в большой спорт.
— Я вот понять не могу, неужели наши выдающиеся медицинские умы не могли сделать операцию Кравченко здесь, на месте — не в Финляндии и не в Италии?
— В Беларуси достойная медицина, одна из лучших в мире. И специалисты отменные. Но! Специфика. Наша медицина в основном ориентирована на человека, обывателя, она не заточена под элитный спорт, нет как таковой спортивной хирургии, а это отдельная категория. Алексей Калюжный, к примеру, почему ездил оперироваться за рубеж? У него ведь операция была по своей сути пустяковая, но нужна была ювелирная точность действий. Работа даже не на микро–, а на наноуровне — как говорится, сшить волосок к волоску. В спорте высокого уровня любая мелочь влияет на игру, а значит, на результат и заработную плату атлета. У хороших хоккеистов руки, как у скрипачей, — музыкальные. Плюс есть определенные суеверия на сей счет. Я знал ребят, которые строго определенное количество мотков скотча на загибе клюшки всегда делали, потому что лишний моток меняет силу и точность броска. К этому можно по–разному относиться, но факт остается фактом: миллиметры и доли секунды в спорте действительно решают судьбы. Но, посетив десятки медцентров в мире, уверенно могу сказать, что далеко не все так гладко там; в каждой стране есть 2 — 5 специализированных центров с безукоризненной репутацией, где основу успеха составляет не железо, а человеческий фактор.
— В прошлом году в нашем спорте случился приятный беби–бум: Дарья Домрачева и Виктория Азаренко стали мамами. Без привязки к личностям скажите, возвращение в спорт после родов — процесс, сопряженный с большими трудностями?
— Во–первых, еще раз хочу поздравить Дашу и Вику: как говорится, дай Бог не в последний раз. Да, вопрос широкий, но начать, пожалуй, следует, с социальной позиции женщины в семье. Иными словами, как рождение ребенка воспринимается. Если превалируют страхи — это одно: рано прекращают занятия спортом во время беременности и поздно в него возвращаются. Есть другой психологический тип людей, которые буквально живут спортом, а рождение детей для них лишь естественный физиологический акт. Рекордная официальная цифра, которую я встречал, девушка в спортивном ориентировании становилась чемпионкой в начале восьмого месяца беременности. Но по статистике, в декрет спортсменки чаще уходят на 3 — 6–м месяце беременности. Кстати, интересный факт. Состояние организма на этом сроке по своему состоянию схоже с тем, которое наступает после приема некоторых допингов, происходят идентичные во многом перестроения — идет взлет силовых и скоростных качеств. Этим иногда пользуются.
— Говорят, пик такой стимуляции пришелся на Олимпиаду в Сеуле в 1988 году. В сборной ГДР по плаванию даже специальные массажисты были, ответственные за этот «допинг». С этим понятно. А как насчет восстановления после родов?
— После родов в организме женщины происходит очень серьезная эндокринная перестройка. Если говорить с точки зрения физических качеств, то первое, что страдает, — общая выносливость. Сила и скорость тоже падают, но восстанавливаются быстрее. Плюс эти эндокринные расстройства нередко тянут за собой психоэмоциональную лабильность.
— Расшифруйте.
— Скорость протекания элементарных циклов возбуждения в нервной и мышечной тканях. Иными словами — психологические «шараханья». То смеешься, то плачешь. Избыточная чувствительность. Все это может усугубляться социальными страхами за ребенка: как он, что он, накормлен ли, не болит ли животик и так далее. А тут еще смотришь, соперницы стали лучше бегать, выше прыгать. Психоэмоциональная сторона идет наравне с физиологическими последствиями и преодолеть ее тоже бывает непросто.
— И когда же организм полностью приходит в норму?
— Все индивидуально, но приблизительно спустя год. Чем миниатюрнее женщина и чем лучше было ее физическое состояние до родов, тем этот промежуток короче...
О роли медицины в спорте мы могли бы говорить еще долго, тем паче что Геннадию Загородному было что рассказать — планов у него громадье. Но пришло время закругляться, а лучше всего для этого подойдут такие слова: на доктора надейся, а сам не плошай. И настоящие чемпионы прекрасно это знают.
Сказано
Андрей Кравченко: «Я спешил с нагрузками, делал больше, чем рекомендовали. На одной из тренировок почувствовал боль, которую было невозможно терпеть. Тогда стало ясно, что Олимпийские игры в Рио — закрытый вопрос. Врач сразу предупредил: если хочешь позитивного исхода, надо оперироваться. Специфика десятиборья — большие нагрузки. Сложно себя уберечь даже на тренировках. Это очень травмоопасный вид. Как только здоровье позволит, буду набирать форму. Ближайшие несколько лет планирую выступать. Давно не участвовал в международных стартах, так что полон сил — моральных и физических. Надеюсь на успешную карьеру в ближайшей перспективе».
Сказано
Александр Лесун: «В Беларуси мне сказали, что я не имею права заниматься спортом по состоянию здоровья. Хотя дело здесь не в состоянии здоровья, а в кадровой политике. В сборной было три человека, занимавшихся у моего наставника, и один — у главного тренера национальной команды. Если этот спортсмен терял место в ней, своей должности лишался и главный тренер. Допустить такой ситуации он не хотел и делал все, чтобы я не попал в основной состав».
http://www.sb.by/articles/serdtse-dolzhno-byt-sportivnym.html
