Здесь еще немного пустынно и царит легкий беспорядок, который правильно называть творческим. В коридорах то и дело снуют строители с ручным инструментом — устраняют оставшиеся шероховатости. В углах сложены коробки с техникой, которую нельзя кантовать, — ее еще предстоит распаковать, подключить и настроить.
Но главное, как говорил последний советский генсек, процесс уже пошел. В новом здании на минской улице Нарочанской начал работу Республиканский научно-практический центр спортивной медицины. Тот самый, которого так долго ждали.
РНПЦ спорта: паспорт объекта
АДРЕС: Минск, улица Нарочанская, 8.
ГОДЫ СТРОИТЕЛЬСТВА: 2014-2018.
ПЛОЩАДЬ: более 13 тысяч квадратных метров.
КОРПУСА: основной (7 этажей) и вспомогательный (4 этажа).
КОЛИЧЕСТВО СОТРУДНИКОВ: 415, из них почти 100 врачей и 40 научных работников (8 кандидатов наук).
ФИЛИАЛЫ: “Раубичи”, “Стайки”, РЦОП по легкой атлетике, РЦОП по теннису.
КОНТИНГЕНТ: 30 тысяч спортсменов.
Раньше он базировался в сердце белорусской столицы — на Воронянского, где площади приходилось делить с 38-й городской поликлиникой. Там частично остается и сегодня — работа РНПЦ останавливаться не должна, а переезд требует времени и нервов. И неспроста директор центра Геннадий Загородный, встречая корреспондентов “ПБ”, вспоминает старую присказку про три пожара.
Идея обособить белорусскую спортивную медицину в отдельных стенах овладевала высокими умами давно. Строительство началось в 2014 году и шло с приключениями, как у нас обычно и бывает. Но все закончилось вполне оперативно, и уже в конце 2018-го в здании на Нарочанской открылись первые кабинеты. Ожидается, что на расчетную мощность РНПЦ выйдет через несколько недель, а официально распахнет двери в марте.
Один из самых известных спортивных врачей страны, доктор футбольной сборной Беларуси с богатым опытом Загородный и без того человек сильно занятой. А уж в эти “лихие” дни его мобильный телефон и вовсе звонит без умолку. В одном месте не хватает розетки, в другом барахлит интернет, с текущими вопросами выходят на связь то коллеги, то подчиненные, то видные игровики-сборники Михаил Сиваков и Андрей Костицын... Михалыч, как его по-свойски называют спортсмены, решает насущные дела — и параллельно знакомит нас с “апартаментами”.
Скажем честно: они впечатляют. Семь этажей, бесконечные коридоры, бесчисленные двери с надписями и аббревиатурами, которые бывает сложно расшифровать с помощью банальной эрудиции. Здесь детское отделение — подрастающее поколение также требует наблюдения. Здесь крыло для национальных сборных — элитные атлеты заслуживают специального ухода. Здесь зона для реабилитации, а где-то там, за очередным поворотом, — для релакса, диагностики, научных исследований... Плюс просторный тренажерный зал — и даже зал для конференций на сотню мест, оснащенный демонстрационной аппаратурой для семинаров и новейшей техникой для дистанционной работы в режиме онлайн.
Отдельный пунктик — логистика и IT-составляющая. Тесно увязанные, они делают перемещение по лабиринтам центра максимально удобным и необременительным. Каждому виду медпомощи — своя уединенная локация с полным набором услуг. Так что бегать между этажами с условно больным коленом спортсменам не придется. А чтобы ориентироваться во времени и пространстве стало совсем легко, в помощь электронные терминалы и информационные табло на полстены. “Как в аэропорту...” — оценивающе хмыкает наш фотокор. Руководитель РНПЦ улыбается и нажимает кнопку лифта.
На седьмом этаже, куда добираемся к концу “экскурсии”, расположена администрация. И директорский кабинет — также еще до конца не обжитый, где хозяин пока бывает лишь наездами, разрываясь между двумя адресами. Не переставая отвечать на звонки, Геннадий ЗАГОРОДНЫЙ приглашает — зайти, присесть, включить диктофон...
— Знаю, что появления нового центра сильно ждали вы лично...
— И я ждал, и коллектив. Это наше дитя. Мы боролись за это здание, при строительстве вносили коррективы, некоторые из них пришлось отстаивать с боем. Не секрет, что очень помог глава государства — указом о выделении финансирования. И важно ведь не просто получить кубометры бетона. Здесь многое будет по-новому. Логистика, условия для посетителей и персонала, увязка научного и медицинского блоков... О многом можно говорить. Главное: проделана огромная работа — начиная с проектирования и заканчивая всем остальным.
Первыми блоками переехали сюда еще 12 декабря. Сразу почувствовали, насколько здесь просторно. На Воронянского по квадратным метрам мы были ужаты в четыре-пять раз. Тяжело было выполнять весь необходимый функционал. Оборудование было неплохим — за последние годы удалось его модернизировать. Но сейчас закуплено более современное. Великолепная и просторная реабилитация, шикарные кабинеты у травматологов, идеальные — у психологов. Хорошие условия для функциональной диагностики. Да вы сами видели: лаборатории, джакузи, тренажерный зал... Если коротко, то по каждому направлению сделан шаг вперед.
— Дорого построить такой центр?
— Это вопрос к государству. Конечно, недешево. Хотя мы максимально оптимизировали затраты. Например, поставили себе магнито-резонансный томограф, а могли еще и компьютерный. Но поскольку нагрузка на КТ была бы небольшой, от него решили отказаться. Можно купить навороченную аппаратуру — однако нужно исходить из разумных потребностей. К сожалению, не удалось сделать отделение малой хирургии. Это, наверное, единственный недостаток.
— То есть если спортсмену необходима операция...
— ...нужно ехать в РНПЦ травматологии. Послеоперационный период — уже наша забота. Надеюсь, однажды мы решим и этот вопрос.
— Поясните на простых примерах, как изменится жизнь топовых спортсменов с появлением нового сооружения.
— Начну с мелочей. Благодаря IT-оснащению мы глубоко проработали вопрос управления потоками пациентов. Электронные очереди, электронная карта, большое количество видеокамер. Все это сделано, чтобы под дверями кабинетов не было очередей, чтобы нагрузка на врачей распределялась равномерно, а обслуживание спортсменов осуществлялось максимально комфортно и оперативно.
Если смотреть шире, то для обслуживания элитных атлетов сейчас будет работать своего рода конвейер — функциональная диагностика, травматология, реабилитация. Все высокотехнологично, на хорошем оборудовании, с вовлечением научного блока, с применением комплексного подхода. Мы и на Воронянского старались соответствовать, но сейчас возможностей стало больше. Есть все, что предусмотрено на амбулаторном поликлиническом уровне. Даже стоматология — и какая. Новые “комбайны”, большие кабинеты. Окраску стен контролировали сами врачи — чтобы не было искажений при определении цвета пломб.
— Солидно.
— Или взять ту же удаленную работу. Получает спортсмен травму, скажем, в Гродно или Бресте. Нужно поскорее дать рекомендации. У нас есть конференц-зал и зал ученого совета — там аппаратура, позволяющая исследовать повреждение дистанционно. Камеры, большой экран — все видно и слышно, не нужно никуда ехать. Это экономит время и ресурсы. Не говорю уже, что с помощью этой техники можно проводить видео-конференции, научные семинары, обмениваться опытом, несмотря на расстояния.
Другой пример — возможность удаленной записи на прием. Допустим, на зарубежном сборе у спортсмена возникают проблемы. По возвращении нужно посетить РНПЦ. Выбрать удобное время можно будет прямо из-за границы, хоть из гостиницы. Онлайн-регистрация, кодовая система доступа. И по прилете в Минск можно прямо из аэропорта отправиться к специалисту. Никаких очередей и лишних хлопот.
Обратный пример. Завтра ехать на соревнования, а необходимо сдать, к примеру, кровь на анализ. Сдаешь — и спокойно улетаешь. Результат “догоняет” тебя — приходит на е-мейл или любой другой верифицированный контакт.
Безусловно, отладка этих систем потребует какого-то времени, ментальной адаптации врачей и пациентов. Но мы скоро разменяем третий десяток в новом тысячелетии. Отставать от современных реалий никак нельзя
— Кто из знаменитостей уже побывал на Нарочанской?
— Анна Гуськова, Алла Цупер. Андрей Костицын приходит. Потихоньку адрес узнают, звонят, приезжают. Мы пока в функциональном шпагате — одна нога на Воронянского, другая здесь. Полноценно начнем работать в феврале, а пока продолжается переезд. Непростой период. Знаю, редакция “Прессбола” несколько лет назад перебазировалась на другой адрес. Так у вас что? Бумаги и компьютеры. А у нас надо поставить оборудование, отладить его, запустить. Из медперсонала полностью переехала реабилитация. Девочки молодцы, с душой подошли. Уже все чисто, аккуратно, на своих местах.
Вообще, коллектив у нас хороший. Сотрудники очень стараются — вижу, как горят глаза. Даже немного удивлен — не ожидал такой отзывчивости, активности. У нас только официальных субботников было уже пять. А сколько раз люди после работы здесь наводили порядок, сами приходили. Я очень признателен своему коллективу. Осталось только сделать уютным наш новый дом.
— Чтобы не стыдно было даже Бьерндалена пригласить?
— Мы с ним уже работали — проводили определенные медицинские манипуляции в Пхенчхане. Абсолютно простой человек. Вообще я давно пришел к выводу: чем выше уровень спортсмена, тем лучше его внутренняя дисциплина и уважение к окружающим. Могу привести много примеров. На двух Олимпиадах был руководителем медицинского штаба. Любой элитный атлет крайне прост в общении. Никогда не расставляет пальцы веером. Та же Дарья Домрачева или Виктория Азаренко. При случае, конечно, их пригласим. Футболисты БАТЭ уже у нас были, проходили тестирование. Вот, кстати, тоже одна из немногих команд с высокой внутренней дисциплиной. Им сказали прийти в такое-то время — все прибыли точно по графику. Это признак мастерства.
— Михаил Гордейчук год промучился с травмой. Возможности нового РНПЦ помогут избегать таких ситуаций?
— Мишину проблему знаю. К сожалению, травма у него оказалась запущенной. Впервые проявилась два, а то и три года назад. Он хороший и умный парень, адекватный пациент — знает, что все исследования получил в полном объеме. Никаких расхождений в диагнозе у нас не было. Лечиться и играть всегда трудновато...
— Лечился он все-таки за границей.
— Что нам, конечно, требуется дорабатывать — это индивидуальная, персонифицированная реабилитация. Чтобы со спортсменом лично занимался специалист на протяжении недель или даже месяцев. Увы, в таком режиме пока работают лишь пять-десять человек в стране, и почти все они сосредоточены в нашем центре. На Западе как? Ты пришел к одному специалисту — он проводит с тобой час. Обратился к другому — еще час. И так далее, не нужно далеко ходить. У нас такую практику внедрить пока сложно, прежде всего административно. Хотя, убежден, по знаниям и умениям наши врачи заграничным не уступают.
Многие слышали, что Шварценеггеру в прошлом году не слишком удачно сделали операцию на сердце. Однако никто морально не уничтожил врачей этой клиники, не объявил их изгоями. К сожалению, мягко говоря, неэтичное отношение к врачу в нашей стране — норма. Все боятся дать рекомендации сантехнику при починке унитаза, а вот “грамотнейшие” советы врачу — всегда пожалуйста. И оценить их работу желающих полно — “иксперт на иксперте”.
Помню, лет десять назад шороху навела новость, как итальянскому футболисту провели операцию на сердце, и он через полгода вернулся в строй. Столько восхищения вызвал!. Хотя в то же время аналогичную операцию в Минске сделали нашему хоккеисту. И через те же шесть месяцев он тоже был в порядке. Но никого это не интересовало... В прошлом году у нас проходили реабилитацию более тысячи спортсменов. Абсолютное большинство из них полностью восстановились. Но единичные отрицательные результаты всегда приковывают внимание. Из своего почти двадцатипятилетнего опыта могу сказать уверенно: пропорции положительных и отрицательных медицинских исходов, по крайней мере в спорте, сопоставимы у нас и за границей. Там тоже бывают неудачи — вспомните, например, травму бразильца Роналдо в начале века.
— Может сложиться впечатление, что новый РНПЦ — объект для избранных. Это не так?
— Нет, конечно. Наш контингент — тридцать тысяч человек. От сборных страны до ветеранов и детей. Не надо забывать, что центр также выполняет функцию городского спортивного диспансера. И, естественно, все услуги для спортсменов бесплатные.
— Раз о детях вспомнили: замечаете, что слабые пошли поколения?
— Два года назад я был на семинаре в Барселоне. Разговорились с российским коллегой, который как раз отвечает за здоровье юных спортсменов. Он показал статистику: провальные годы рождения по функциональному состоянию — с 1993-го по 1998-й. Время было сложное. Люди недоедали, вредные привычки, спирт “Рояль”. Потом ситуация выправилась, но пришла другая проблема — гаджетозависимые патологии. Молодежь растет в новой реальности, в новом потоке информации. Появляются физические отклонения — нарушения опорно-двигательного аппарата, пищеварения, зрения. А встречаются и психические. Была у меня одна девочка — в подростковый период за год зрение просело с единицы до 0,2-0,3. Начали разбираться в причинах, так ее родители с гордостью говорили: ограничили ребенку время игры в телефоне, всего до трех часов в день... И это когда разрешение экрана еще было другим. Смотреть на такой дисплей долго невозможно, а здесь — три часа. С тех пор эти патологии проросли еще глубже. Боюсь, скоро будет взрыв. Имею в виду не только Беларусь — весь мир. Сам вижу, водя детей на занятия спортом. Как только группа выходит с тренировки, половина сразу за смартфоны.
— Вы не только директор РНПЦ, но и практикующий врач. Остается на это время?
— Слава богу, есть занятость в футбольной сборной. Плюс хоккеисты, ветераны. Помогают, как у нас говорят, не забыть практику, чтобы не лаять на шприц. Иначе в административной, бумажной работе можно было бы утонуть. Времени она отнимает очень много, особенно сейчас.
Читать полностью: https://www.pressball.by/articles/summer/others/103825
