Директор Республиканского научно-практического центра спорта Геннадий ЗАГОРОДНЫЙ работает почти без выходных. Администрирование тесно переплетается с работой врача — процедурами, рецептами, уколами, и чаще всего его приходится видеть в спортивном костюме.
Например, в техническом центре футбольной сборной.
За время Олимпиады в Рио он потерял восемь килограммов — сказались напряженный график и недосып. Но сейчас из-за кабинетного образа жизни большую часть набрал снова, и мне очень хочется записать его в нашу беговую команду. Тем более ее участников-спортсменов Загородный знает даже лучше меня — и не только по диагнозам и медицинским карточкам.
Но пока не до бега. Главная головная боль на протяжении последних лет — новое здание РНПЦ, строящееся недалеко от “Минск-Арены”. Ввести в эксплуатацию его обещают уже скоро.
— Научно-практический центр строится по проекту городской поликлиники номер 37. По сути, это два здания высотой в семь и четыре этажа. Понятно, мы постарались отойти от типовой модели и сделать модернизацию — согласно специфике объекта.
Например, хотим персонализировать услуги для ведущих спортсменов страны. Чтобы условная Саша Герасименя не сидела в очередях, не ходила с этажа на этаж и не теряла время. А один раз зайдя в раздевалку, могла пройти сразу все необходимые кабинеты. Как, например, это сделано в одной из новейших клиник в Стамбуле.
Там замкнутый цикл реабилитации и лечения, всего медицинского сервиса, включающий в том числе и буфет, и террасу, где можно посидеть и послушать пение птиц. Спортсмен путешествует по кабинетам с личным чипом, на котором записана вся информация: какие процедуры прошел и что еще надо сделать. Это реабилитационный блок.
Второй блок акцентированного направления — травматология. Следует сказать, мы долгое время были лидерами по ряду технологий, ввозимых в страну. Скажем, аппараты для ударно-волновой терапии даже сейчас есть не в каждой белорусской клинике. А у нас они появились пятнадцать лет назад — благодаря Евгению Лосицкому. С криосаунами та же история. И этот тренд мы намерены продолжать. Скажем, будем печатать на 3D-принтере стельки и наколенники, индивидуально подбирать их под спортсменов.
Ну и третье направление — специализированная функциональная диагностика. У каждого человека вследствие его анатомического строения и физиологии есть слабые звенья в спортивной подготовке. Обнаруживая их, мы даем комплекс рекомендаций и упражнений по устранению.
Будем реалистами: вряд ли наша наука достигнет каких-то сумасшедших результатов в ближайшей перспективе. Но мы можем рассчитывать на ее прикладной характер и надеяться на голову и руки сотрудников. В прошлом году количество их выездов на сборы с национальными командами выросло в разы. Они в естественных, а не в лабораторных условиях просматривали динамику биохимических, антропометрических и физиологических показателей — и их корректировка проходила на месте. Не так, как сейчас: пришел, покрутил велосипед — и спасибо. Нет, нам надо максимально приблизить теорию к практике. Также выросла и научная узнаваемость нашего учреждения: индекс цитирования РНПЦ за два года увеличился в четыре раза.
Всегда говорил, что один из резервов состоит в спортивной врачебно-педагогической реабилитации. Раньше на это направление не хватало места. Теперь постараемся изъян устранить.
— Сократим сроки возвращения в строй травмированных?
— Сделаем это возвращение более качественным — восстановление и подводка к нагрузкам должны находиться под нашим неусыпным контролем. Здесь нельзя бороться за пятилетку в четыре года и прочие перевыполнения плана: физиологию не обманешь. Восстанавливаемость у каждого своя. На моей памяти один спортсмен после операции на мениске уже на 13-й день тренировался в общей группе. Но переднюю крестообразную связку лечить надо шесть-восемь месяцев, а то и больше.
— Сколько коек будет в ваших палатах для восстанавливающихся атлетов?
— Хотим сделать дневной стационар на десять мест.
— Не маловато?
— Все упирается в площадь. Здание строилось как центр спортивной медицины с 2012 года. РНПЦ образовался в 2014-м — с добавлением НИИ спорта. Соответственно в самом начале стройки никто не планировал площади под НИИ. Поэтому надо сейчас изыскать порядка тысячи квадратных метров. И это, я вам скажу, большая проблема.
— НИИ раньше часто критиковали за то, что он безнадежно далек от проблем, которые приходилось решать спортсменам и тренерам высокого звена.
— Знаете с чего мы начали? Провели инвентаризацию всех проектов за последние пять лет. Что из них можно использовать на практике. Отсеялось много шелухи. Да, за два года мало что можно изменить, но, главное, действие в этом направлении ведется активное, эволюционное. Готовим новые проекты, набиваем шишки, но все утвержденные темы предельно конкретны.
С гуманитарной точки зрения это вообще процесс воспитания нового мышления. Спортивная медицина должна быть передовой. Если наши спортсмены соревнуются со своими зарубежными коллегами, то почему мы должны уступать в таком же соревновании?
— А где для этого найдем новых людей?
— Нам помогает Минздрав. И в прошлом году распределили несколько человек, и в этом ждем молодых специалистов — выпускников мединститута.
— Где гарантия, что придут толковые ребята?
— Есть такое понятие, как отбор. Люди прошли собеседование, к тому же они идут к нам осознанно, с большим желанием работать в спортивной медицине. Конечно, от кого-то приходится отказываться, но некоторые западают в душу именно стремлением развиваться и приносить пользу большому спорту.
— В чем их мотивация?
— Спортивная медицина — это определенный дух. Драйв, если хотите. Все поликлиники, по сути, мало отличаются друг от друга. И поэтому 99 процентов врачей, которые к нам приходили, не хотят возвращаться в “гражданскую” медицину. Хотя зарплаты везде одинаковые.
Мы снова запустили такой механизм, как комплектование комплексных научных групп — КНГ. Направление не новое — использовалось еще в сборной СССР. Но польза всегда была несомненной. Ведь при всем уважении ни один врач, ни один тренер не может охватить весь блок медицинских или психологических проблем. Ни один специалист не будет одинаково хорошо знать диетологию, фармакологию, травматологию и терапию. Приятно, что наиболее грамотные, ищущие тренеры пошли на внедрение таких групп.
А знаете, в каком виде у нас была самая первая КНГ?
— Хм...
— Ответ прост: этот вид привез из Рио единственное золото.
Если тренеры и врачи — это коллектив единомышленников, то результат будет. Пример — сборная по гребле. А вот от пловцов и, в частности, от бывшего тренера сборной Дмитрия Манцевича я ожидал большего. Провели огромное количество исследований, но, похоже, эти данные были использованы для коррекции учебно-тренировочного процесса не лучшим образом.
— Почему?
— У него было свое видение. Любые данные надо использовать. Либо они не нужны вовсе, и люди не должны тратить время напрасно — и врачи, и спортсмены. Гребцы за полгода вперед предоставили план проведения исследований, которые они хотят у нас сделать. То же самое касается и легкой атлетики.
Вот чем хороши единоборства? Белое там всегда белое, а черное — черное. Если мы определились с планами, то все — никаких шараханий. То же самое — бокс и штанга. Здесь люди четко и грамотно делают свое дело, а не ищут оправдания собственным ошибкам. И с ними приятно работать.
А в некоторых видах до сих пор царит чапаевщина... А давай сегодня мы чего-то там сделаем.
— Это в каких видах?
— Как правило, в тех, которые ничем не блещут. Зато там много специалистов, разбирающихся в медицине и науке лучше врачей.
— Кто эти великие люди?
— Да ну...
— Министру спорта, думаю, было бы небезынтересно это узнать.
— Александр Шамко, уверен, и так владеет информацией. И тоже считает, что медицина и наука должны идти в команды. По сути, сегодня государством созданы все условия для плодотворной работы тренеров. Есть схема взаимодействия между всеми звеньями цепи. Нужно лишь желание совершенствоваться.
Конечно, очень много зависит от руководителей федераций. Благодаря Дмитрию Толкачеву активизировалась федерация парусного спорта. Они уже провели семинар и организовали КНГ. Я вообще о парусе ничего не слышал, а за два месяца такая движуха началась...
Если говорить простым языком, то нормальный тренер или руководитель приходит к нам и спрашивает: “Что я могу от вас поиметь?” Пожалуйста, скажи, что тебе надо, или приводи специалиста, который будет тебе помогать — и мы найдем механизм, чтобы оплатить его услуги.
— А если он хочет от вас специалиста?
— Любой профиль, выбирай.
— Хорошо, предположим, я тренер и мне нужны лучшие специалисты. Не только в стране, но и, скажем, в Восточной Европе — чтобы сильно не наглеть.
— Настольный теннис под руководством Александра Петкевича удачно работает в этом направлении. Уже не впервые приглашает Галину Барчукову из России — это звезда теории и методики настольного тенниса.
Стоит отметить, что медицинское образование по ряду параметров выше педагогического. Проходной балл в наши вузы в два раза выше. И поэтому большой резерв прибавки — педагогический компонент. По существу, теория и практика физической культуры — это “физиология” спорта. Этому надо учиться постоянно. Это уровень твоего профессионализма.
Современный врач не может работать на том, чему его учили в вузе тридцать лет назад. То же самое тренер. Лучшие тренеры всегда в курсе передовых методик и заинтересованы в как можно более тесной связи с наукой. А те, кто надеется на “чуйку”, “меня так учили, и я буду” — простите, люди даже не вчерашнего, а позавчерашнего дня.
Я иногда диву даюсь: сегодня же все можно найти в открытом доступе, в интернете. Но люди не желают учиться. Хотя рядом живые примеры грамотной плодотворной работы: Шантарович, Сиводедов, Шершуков, Гусов, Журавель, Петренко и другие.
— А сами-то учитесь?
— Да. Благодаря этому, например, завязались с национальным центром клеточных технологий. Я там был — без преувеличения, это космос. Мы просто обязаны использовать его наработки.
Стволовые клетки — очень перспективная тема. Источников в открытой научной литературе пока мало, но они нарастают как снежный ком. Помню, как пятнадцать лет назад начиналась спортивная генетика. Все происходило очень тихо и деликатно. А нынче о ней не говорит только ленивый.
И если мы попадаем под этот тренд и получим финансирование, то, обещаю, за белорусский спорт на международной арене стыдно не будет.
— Продлим век атлета?
— Культура спорта — это не только поведение атлета на тренировке, но и после нее. То, как он восстанавливается, как питается, как спит.
Если первая составляющая курируется тренером, то вторая целиком лежит на самом спортсмене. Здесь много пробелов. Накапливается усталость, и человек, который показывал результаты в 15-16 лет, при подходе к большому спорту вдруг пропадает.
Я пришел в футбольную сборную, еще когда Хацкевич был игроком. Вижу уже третье поколение. Так вот те игроки, которым сейчас за тридцать, говорят, что, будь им сегодня 18-20, вели бы себя совершенно по-другому. И многое делали бы иначе.
— Кто из них для вас пример отношения к себе?
— Здорово прибавил Игорь Шитов. Просто начал правильно питаться. У него были проблемы по лабораторным анализам, теперь это совсем другой человек. Про Серегу Корниленко говорил неоднократно. Человек, пришедший в спорт с нюансами по здоровью, с тем же лишним весом, за счет силы воли стал тем, кем стал. В целом нынешняя молодежь относится к своему здоровью более грамотно и осознанно.
Глеб вообще поцелован богом. Такие люди рождаются раз в сто лет. Помню Сашу в 17. По физическим данным и педагогическим тестам он был отнюдь не лидером в команде. Но имел исключительно игровой склад ума, по своему видению поля опережал всех на порядок.
— Долго сможет еще играть?
— Думаю, все зависит от его желания. Если имеем в виду белорусский чемпионат, то лет до пятидесяти точно.
— Да ладно.
— Если поставит себе такую задачу и будет за собой следить, то легко. Да, организм изнашивается и у него есть какое-то количество травм, за все надо платить. Все-таки тридцать лет в спорте. Но Саша берет не “физухой”, а умом. И если захочет, сможет играть еще лет десять железно.
— Самый уникальный человек по физическим данным в вашей практике?
— Первыми в голову приходят братья Костицыны. Могучие люди. Саша Кулаков таким был, пока не попал под латышского тренера. Ян Тигорев, Игорь Стасевич, оба Стася... Саша Павлович очень здоровый парень, Кирилл Готовец, Илья Шинкевич, Махнева Маргарита. Этих людей природа наградила щедро. У Тимы Калачева уникальные данные. Он, отдавая должное, их сберег, раз до сих пор достойно выглядит на уровне Лиги чемпионов.
— В стране есть система тестирования детей на предмет способностей в различных видах спорта?
— Это называется “Система спортивной ориентации и отбора”. Мы сотрудничаем с институтом цитологии и генетики Академии наук, где проводятся исследования. И можем сориентировать родителя на рекомендуемый выбор вида спорта.
Но опять же это не гарантия, что ребенок станет чемпионом. Как определить тестами наличие морально-волевых качеств или внутренней культуры? Можно быть идеальным и попасть под бездарного тренера, который зачехлит тебя в начале пути.
— Однако приятно, что сейчас родители активно тянут своих детей в спорт.
— Да, пропаганда ЗОЖ, которая ведется от имени известных лиц — Девятовского, Черкашиной, Герасимени, Талай, плюс политика ограничения курения и употребления алкоголя дает плоды. Даже десять лет назад возле школ можно было увидеть курящих ребят. Сегодня — маловероятно. Во всяком случае, динамика радует.
Я и по себе чувствую. Когда вижу, как мои ровесники бегают по парку в хорошей компании, начинаю думать, что пора купить и мне беговые кроссовки. В мае это все-таки сделаю.
— Зачем тянуть до мая?
— Пока реально нет времени. День сурка, ежедневный 10-часовой рабочий день. Единственное, что выручает, — это садовый участок, который постоянно требует физических усилий. Ну и пятерых детей тоже надо растить.
— Они занимаются спортом?
— Обязательно. Старшая дочка при бронхиальной астме достигла первого разряда по легкой атлетике. Могла идти дальше, но мы выбрали учебу в инязе. Мальчик занимается футболом и спортивной гимнастикой. Еще две дочки ходят на гимнастику художественную. А самой маленькой только годик. Ее тоже ждет художественная гимнастика. Детям нужны упражнения на координацию и игры. А потом уже можно выбирать специализацию.
Кстати, школа ГДР, о которой так много говорили, была построена именно на этом. Гимнастика и игры — а с 10 лет к тебе присматривались уже более внимательно. Оценивали, в каком виде ты сможешь себя проявить. Результат мы знаем — второе место в мире после СССР при несопоставимых людских ресурсах.
— Давайте помечтаем о том, как повторить немецкий путь.
— Считаю, нет ничего невозможного. Может, это прозвучит патетически, но трудолюбие нашего народа вкупе с программой популяризации спорта и с тем количеством спортивных объектов, которые есть, дадут эффект.
Обнадеживает, что родители, которые отдали детей в секции, сами ведут здоровый образ жизни. Лет пять назад этого не было. Тренд налицо, а это значит, что белорусский спорт может получить волну юных спортсменов, которые воспитаны правильными родителями. И это радует. Надо только немного подождать.
Читать полностью: http://www.pressball.by/articles/summer/others/98003
